Слово Улюкаеву

[kaspiy80]

 
Судилище над Улюкаевым несомненно вызвало интерес тем, что фигурант судебной разборки до посадки занимал высокий пост министра развития. При нем развитие в стране, если не умерло, то оказалось придавлено могильными плитами. Но пока он был наверху, он излучал уверенность и оптимизм, уверяя всех что все идет как надо.

Но на суде произнес такое.

...И последнее. Хочу признать себя виновным. Я виноват в том, что слишком часто шел на компромиссы, шел по легкому пути​, пытался выстраивать отношения, лицемерил, крутился в бюрократическом хороводе.

Только когда сам попадаешь в беду, начинаешь понимать, как тяжело на самом деле живут люди. А когда у тебя есть вес, то просто отворачиваешься.

Простите меня, люди...

Вот жил раньше Улюкаев и жил неплохо. Точнее, как сыр в масле катался. Особняк, в котором целая школа поместится, просторная квартира с бассейном и размером в мини-стадион, автопарк и самолет к его услугам в любое время, штат вышколенных слуг наводит порядок и чистоту, еда сама на столе появляется, одежда и обувь рождаются прямо в шкафах, счета за ЖКХ оплачиваются сами.

Ни о чем голова не болит. Ходил Улюкаев ни в чем нужды не знал, на простых людей смотрел сквозь окно лимузина и через губу. Был Улюкаев вполне доволен жизнью и считал, что ухватил Всевышнего за бороду. Надеялся, что и дальше все так будет.

Но….

Теперь как он побывал под арестом, пусть даже в домашних условиях и у него открываются глаза на происходящее, он начинает понимать что жизнь в Раиссе тяжелая и несправедливая, что закон что дышло и посадить могут любого, что ничто его не защитит, потому что нет свободного суда, а есть судебный произвол, что нет свободы слова, а подвластные СМИ теперь на него повесят всех собак. Для него становится ясным многое из того, о чем раньше говорила пятая колонна, а он в ответ это яростно отрицал.

Как говорится, жареный петух клюнул и Улюкаев запел совсем другие песни. Очень жалобные.

 

Если все таки бывшего министра посадят, то у него будет масса свободного времени, чтобы писать мемуары на тему «Как я нащупывал дно, а дно нащупало меня самого».