Хлопок и дело

Наверное многим известно о «хлопковом деле». Это было самое громкое уголовное дело перестройки. Хлопок не зря называли белым золотом, он являлся стратегическим сырьем совковой индустрии. Его использовали для изготовления тканей, марли, ваты, солдатских портянок, его экспортировали за рубеж, за него получали валюту так нужную советской власти.

Естественно, что его требовалось все больше и больше. Планы по заготовкам росли, пока не уперлись в предел возможностей. Весь Узбекистан просто не мог выращивать столько хлопка, сколько его требовали начальники из высоких кабинетов. Даже в лучшие времена не могли получать больше 5 млн тонн в год. Но поскольку требования увеличить урожаи не умолкали, было решено пустить в дело приписки.

http://www.stena.ee/blog/film_online/hlopkovoe-delo-zoloto-dlya-partii-tajna-rashidovskih-millionov-dok-film

Можно сказать, что началось то знаменитое «хлопковое дело» 27 апреля 1983 года, когда в Бухаре при получении взятки в тысячу рублей был задержан с поличным начальник ОБХСС УВД Бухарского облисполкома Музаффаров. Его доставили в областное УКГБ, а на обыске у него дома в сейфе обнаружили просто астрономические, немыслимые для простого советского человека ценности: 1 131 183 рубля, золотые монеты и золотые изделия, всего на сумму в полтора миллиона рублей. Оказавшись припертым к стенке, Музаффаров начал лихорадочно писать «явки с повинной», сдавая ближайших подельников. На основании его показаний был задержан директор Бухарского горпромторга Кудратов. У него изъяли более полумиллиона рублей наличными и несколько стеклянных фляг с ювелирными изделиями и золотыми монетами, всего на сумму более 4 миллионов рублей. Потом по цепочке аресты и изъятия пошли дальше и выше.
      

Гдлян и Иванов уполномоченные следственной группы от Генпрокуратуры СССР вспоминали про то, как их поразило богатство, найденное при обыске в доме первого секретаря Бухарского обкома. Вот как они писали об изъятии: «Со дна арыков, под деревьями в заброшенном саду, в гончарной мастерской, из стен – откуда только не извлекались каримовские богатства. Молочные бидоны, доверху набитые ювелирными изделиями, асбестовые трубы с упакованными в них золотыми монетами, банки из-под кофе с кольцами и ожерельями».

В 1984 году руководство по расследованию «хлопкового дела» было поручено другому «важняку» из Генеральной прокуратуры СССР Владимиру Калиниченко. Позже он писал:

«Я провел планово-экономическую экспертизу за пять лет. Только за этот период минимальные – подчеркиваю, минимальные! – приписки хлопка составили пять миллионов тонн. За мифическое сырье из госбюджета – то есть из наших общих, всех граждан Советского Союза денег – были выплачены три миллиарда рублей.

По мнению Калиниченко 1,4 миллиарда из этих средств раздавались в виде взяток снизу доверху. Часть денег перепадала в Москву. Но среднеазиатские партийцы, льстиво заглядывавшие в глаза высоким московским чиновникам, в душе, вероятно, потешались над ними. Своим местным начальникам они несли деньги дипломатами, а сотрудников союзного министерства «покупали» задешево – за тысячу рублей или золотое колечко.

По этому поводу Владимир Калиниченко написал очень образно:

«Беря эти мизерные суммы, они подписывали документы, которые позволяли воровать сотни тысяч, миллионы рублей, приобретать золотые изделия килограммами… Я их всегда спрашивал: «Вас чисто по-человечески не унижало, что дельцы, которые гребли миллионы, вам давали копейки? Они же просто презирали вас как законченных мразей, которым достаточно налить бутылку водки, чтобы потом вынести все что было в доме».

Важняки и следаки, присланные Москвой для расследования были удивлены не самим фактом коррупции. Она существовала в Средней Азии всегда и даже десятилетия совковой власти ничего не смогли с этим сделать. Их поразил масштаб воровства и размах, с которым осуществлялись миллионные растраты. Также они были удивлены и шокированы, когда в домах настоящих коммунистов они находили драгоценности и сокровища, которые были достойны пещеры Али-Бабы, а не жилищ партийных руководителей, следовавших курсу Ленина-Маркса. Правда и дома коммунистов больше были похожи на дворцы.
 И вполне возможно, что московские чиновники вместо благородного негодования испытали чувство зависти к своим более богатым однопартийцам. И в постсовковое время, после того как весь Союз узнал, насколько шикарно, не зная меры и ограничений  жили чиновники солнечного Узбекистана уже сами рфийские чиновники решили о них не отставать.